ЗС 10/1966
Беседа с маршалом артиллерии Павлом Николаевичем Кулешовым
Без преданности нет армии, недаром помнятся с молодых лет слова присяги: «…и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству».
И без самоотречения тоже нет армии – как иначе «беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников», как иначе защищать родную землю «мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни»…
Размышляя о преданности, самоотречении, достоинстве и солдатской чести, я – давным-давно уже отставной офицер Вооруженных сил – направлялся на свидание с маршалом артиллерии. Предстоял разговор для читателей журнала «Знание-сила».
И тут произошла «перебивка». Впрочем, весьма кстати, как говорится, в строку. Неподалеку от станции метро «Маяковская» молодой плечистый парень – типичный акселерат – выговаривал седому основательно потраченному жизнью мужчине, выговаривал уверенно, спокойно и громко:
– А какие, собственно, у вас перед нами, передо мной в частности, преимущества? Ну, согласен, ваши пятьдесят восемь лет в два целых и шестьдесят три сотых раза больше моих двадцати двух, это так… а еще?
– Стреляли в меня, парень, понимаешь, стреляли! Четыре года подряд… между прочим, и для того, чтобы в тебя не стреляли… тем более ты вон какой большой, заметный.
Услышано это было мимоходом и увидено мимоходом, а запомнилось, занозой засело в мозгу: «стреляли в меня, парень, чтобы не стреляли в тебя».
Подумалось: я иду к человеку, который вот уже пятьдесят один год в строю, и в него тоже стреляли. Можно сказать без преувеличения: стреляли изо всех калибров – от ружейного до гаубичного. И он не просто выжил, что можно было бы еще отнести за счет удачи, колоссального везенья, за счет прекрасной дамы Фортуны; он не поддался всеуничтожающим жерновам времени, а это уже – личная и, может быть, наивысшая заслуга. Я иду к маршалу артиллерии Павлу Николаевичу Кулешову. Маршал, естественно, знает то, чего не знаю я, а возможно, и вы, мой читатель.
Поднимаюсь казенной лестницей, вхожу в служебный его кабинет, безликий, как все служебные кабинеты, и, внезапно молодея, ощущая себя вновь кадровым, выдыхаю отчетливо и громко, как учил старшина:
– Разрешите обратиться, товарищ маршал?
И получив разрешение, спрашиваю:
– Вы помните Толкачево, Павел Николаевич?
– А я почему-то думал, что вы предложите другое начало отсчета – 14 июля сорок первого, батарею капитана Флерова: реактивный залп по центральному вокзалу в Орше… Все, кто берутся рассказывать о рождении ракетного оружия, непременно так начинают… и, пожалуй, правильно: первый залп есть первый, хотя ему и предшествовала долгая, сложная, порой драматическая история. Шла борьба идей, растянувшаяся на годы и десятилетия и, как в каждой большой схватке, тут были и успехи, и озарения, и срывы. Впрочем, если желаете начать с Толкачева, можно и так начать, теперь и это – история.
И, будто читая лекцию перед офицерской аудиторией, маршал говорит размеренно и четко:
– Деревня Толкачево, расположенная на высоком берегу Оки, была превращена противником в мощный узел сопротивления, с большим числом блиндажей и дзотов, с сильно развитой сетью траншей и ходов сообщения. Блиндажи, следует отметить, были построены основательно – в пять накатов. Подходы к деревне тщательно заминированы и сплошь перекрыты проволочными заграждениями. Этот узел сопротивления наши войска должны были сломить, сломить в кратчайший срок, сломить совершенно неожиданно для противника. Время действия – июль сорок третьего года. Для решения поставленной задачи на огневые позиции были выведены части гвардейских минометов и осуществлен внезапный огневой налет. Одним залпом были разрушены почти все дзоты, засыпаны траншеи, полностью подавлена огневая система. Из пятисот человек, оборонявших узел сопротивления, уцелело двадцать.
Пример частный, разумеется, но он позволяет сделать весьма важные обобщающие выводы: ракетное оружие, так сказать, первого поколения обладало великолепными боевыми свойствами и было незаменимо в действиях по площади; оно позволяло быстро менять позиции, ускользать от контрудара противника и появляться там, где его меньше всего ожидали, именно так было и под Толкачевым. Словом, внезапность и массированный всесокрушающий огонь – вот что представляли собой гвардейские минометы – наши прославленные в годы Великой Отечественной войны «катюши».
– В годы Отечественной войны ракетные установки получили дальнейшее развитие, и, если я не ошибаюсь, уже тогда кое-что было сделано для повышения точности стрельбы?
– При штурме Берлина в частях были созданы особые группы, применявшие стрельбу прямой наводкой отдельными снарядами. Штурмовые эти группы били по противнику из окон домов, в стенные проломы, использовали в качестве огневых позиций комнаты жилых домов, подвалы, лестничные площадки; стреляли со столов, с подоконников, и, должен заметить, стреляли весьма точно.
– А теперь? – не удерживаюсь я от вопроса.
Павел Николаевич проводит ладонью по гладкой поверхности своего просторного, совершенно чистого письменного стола, и это летучее быстрое движение невольно наводит на мысль о карте, что могла бы лежать перед маршалом, карте боевой обстановки, и говорит с некоторым лукавством в голосе:
– Теперь ракетным огнем практически может быть поражена любая точка земного шара. Только не понимайте меня слишком буквально – ракета, запущенная в одном полушарии, не забьет гвоздя в другом, и, когда мы говорим о любой точке, надо принимать во внимание не только точность наведения, но еще и радиус тотального поражения, наносимого ядерной боеголовкой ракеты. Вот с учетом этого фактора недостижимых точек на земле не существует.
– И как это далось?
Павел Николаевич улыбается и говорит:
– Трудно, конечно. Дело такого масштаба можно было поднять лишь государственными, общенародными усилиями.
– А вам, в частности?
– Если говорить о моем участии, то вскоре по окончании войны мне было приказано возглавить создание факультета ракетного вооружения. Начинали с работ Циолковского, так сказать, с самых общих идей, некоторого фронтового опыта и не отпускавшего, все время давившего чувства колоссальной ответственности.
После войны – это не следует забывать! – у каждого причастного к армии человека минуты спокойной не было: мы были вынуждены все планы, все расчеты, все мысли свои пересматривать – из памяти не выходил атомный гриб над Хиросимой.
Все главные положения стратегии и тактики, весь предшествующий опыт военной истории требовал нового осмысления.
Пожалуй, научно-техническая революция, о которой теперь говорят с какой-то удивительной фамильярностью – НТР, и началась всерьез с нас, с военных. Новые времена в мире потребовали нового понимания таких, например, проблем: соперничества брони и снаряда, дальнобойности, скорострельности, внезапности. Я перечисляю лишь некоторые извечные артиллерийские проблемы, которые не просто вышли на передний план, а настоятельно требовали иного качественного уровня разрешения…
– Павел Николаевич, а вы не могли бы на каком-либо конкретном примере продемонстрировать этот новый качественный уровень?
– Реактивный снаряд «катюши» мог лететь по определенной, заданной траектории с весьма относительной степенью точности, – говорит маршал, – Сошел снаряд с установки – и никаких средств воздействия на него в полете не было. Современные ракеты сухопутных войск не просто увеличились в размерах, не только получили мощные двигатели, но на них установлено бортовое управление, контролирующее и корректирующее траекторию. А это значит, что точность поражения резко возросла и, соответственно, увеличились возможности боевых ракет. Здесь будет уместно подчеркнуть – с того вот времени мы, артиллеристы, стали и ракетчиками, сделались причастными к самым новейшим достижениям автоматики. И чем глубже нам удавалось постигать эти достижения, тем совершеннее становилось управление нашими ракетами.
– Как оценить сегодняшнюю боевую технику в сравнении с первыми управляемыми ракетами, о которых, Павел Николаевич, вы сейчас говорили?
– Сегодня в сухопутных войсках мы имеем тактические, оперативно-тактические и зенитные ракетные комплексы, обеспечивающие реальную возможность первой же ракетой поразить любой движущийся объект, будь то самолет или танк, самоходная установка или автомашина, словом, любая цель.
Наверное, о самой технике этого поражения стоит рассказать чуть подробнее. Существуют ракеты, управляемые оператором от момента вылета с установки до встречи с целью. Система «человек — ракета» достаточно точная и надежная. Правда, она требует от оператора весьма высокой собранности, натренированности и выдержки. В этой системе человек от начала до конца решает весьма сложную пространственную задачу – он сводит два движущихся объекта, из коих один избегает, а другой ищет встречи. Такой способ поражения подвижных целей очень эффективно выглядит со стороны, но он уже не самый прогрессивный теперь. Есть ракеты, способные наводиться, допустим, на танк, и дело оператора сводится к тому, чтобы удерживать цель в перекрестье.
Ракетные системы, используемые в составе и в интересах наземных войск, могут быть носимыми, возимыми, самоходными, размещенными на вертолетах. Не стану вдаваться в излишние подробности, хочу только обратить ваше внимание вот на что: мы добивались и мы добились такой маневренности нашего оружия.
Тридцать лет назад гвардейские минометные полки, принимавшие участие в действиях подвижной группы генерала Плиева, прошли с двадцать восьмого марта по пятнадцатое апреля более восьмисот километров, способствуя освобождению Одессы, Тирасполя, станции Раздольной. В свое время этот марш стал чуть ли не классическим примером, подтверждающим маневренные возможности ракетного оружия. Сегодня мы вспоминаем о нем, так сказать, в чисто историческом плане, вспоминаем, разумеется, с почтением и… с извинительной улыбкой превосходства – так взрослые смотрят на детей, только-только начинающих ходить… Впрочем, это закономерно – первые шаги всегда бывают коротенькими и не слишком твердыми.
– Ракетная система благодаря киножурналам, телевидению, праздничным военным парадам сделалась довольно зримой, а вот современная артиллерия…
– По всей вероятности, вы бы хотели услышать, чем отличается артиллерия наших дней от традиционной и какие у нее преимущества?
Все современные артиллерийские системы имеют снаряды значительно большей мощности, оборудованы весьма точными средствами наведения. Есть у нас и бронированные, и самоходные машины…
– Вот я слушаю вас, Павел Николаевич, и думаю: оружие сделалось много совершеннее, чем было, техника усложнилась, возросли скорости, время как бы сжалось, а человек…
– Только не скажите, что человек, каким был, таким и остался. Нет! Не остался человек прежним… у нас в стране миллион с четвертью научных работников, без малого четыре с половиной миллиона изобретателей и рационализаторов, я уж и не говорю о среднем образовании, ставшем обязательным для всех; наши ребятишки в технических кружках строят радиоуправляемые модели, создают сложные автоматические системы, можно сказать, одновременно с арифметикой по доброй воле приобщаются к электронике…
И современный солдат – человек грамотный, к технике привычный, в своем подавляющем большинстве любознательный.
Раньше как, бывало, говаривали: учись смолоду, потом поздно будет! А теперь я не устаю повторять всем офицерам: учитесь, учитесь и особенно к старости старайтесь, а то прежде времени из тележки вывалитесь. И это, между прочим, тоже прямое следствие научно-технической революции. Ведь если теперь специалист, получивший высшее образование, в течение пяти-шести лет не будет занят в своей профессии, ему же все заново изучать придется…
– Люди старшего поколения часто говорят молодым: «вот в наше время!» А вы не то… вы не так… Я лично уверен – мудрость подобных претензий весьма сомнительна, и хотел бы спросить вас, Павел Николаевич, каким рисуется вам нынешний молодой человек.
– Полагаю, дети не должны и не могут быть хуже своих родителей. Ведь прогресс, как мы наблюдаем, не только не замедляется, а с каждым годом, с каждым десятилетием все набирает и набирает темп. Молодые люди стали грамотными, развитыми, и эту особенность поколения надо непременно разумно использовать, надо молодым больше доверия оказывать, нагружать их ответственностью. Кстати, я так считаю, если ты офицер и, скажем, чего-то не знаешь, забыл или даже вообще не знал, не стесняйся спросить у подчиненного, у молодого, от этого авторитет не пострадает. Куда хуже не знать и делать вид, будто знаешь.
И совершенно неожиданно, будто переключившись на другую волну, маршал спрашивает:
– Вы игровые автоматы видели? Теперь на них мода пошла – опусти монетку и упражняйся в вождении автомобиля, стрельбе по уткам или не пропускай мячи, летящие с разных сторон, будто ты вратарь. Прекрасная штука эти автоматы! И наподобие таких систем у нас разработаны сложнейшие тренажеры, позволяющие обучать солдат профессиональным навыкам. Что в этом деле особенно важно – такой тренажер дает возможность создавать бесчисленное множество ситуаций, не пять-десять, как бывало раньше во время занятий в обычном тире или на полигоне, а буквально многие сотни. В таких условиях каждый обучающийся оказывается вынужденным действовать не механически, а изобретательно, творчески, не от сих до сих, в соответствии с инструкцией, а много раскованнее и шире…
– Простите, Павел Николаевич, вы говорите об офицерах?
– Почему об офицерах? Я говорю обо всех, кто причастен к нашей современной, очень сложной, очень разнообразной технике.
Мы многое изменили в обучении, и эта работа продолжается. Я совершенно убежден, что системный подход, столь характерный для нашего времени, важен не только в решении чисто инженерных, чисто технических задач, но в равной степени, а быть может и в большей, всюду, где только заходит речь о воспитании, подготовке и образовании защитников Родины.
Современная техника позволяет нам смоделировать не только стрельбу из орудия по танку или действия ракетной установки по летящей цели, но и «изобразить» целую операцию. Использование ЭВМ чрезвычайно обогащает систему обучения, усложняет задачи, повышает темп принятия и реализации решений. Сплошь и рядом на таких занятиях даже отличного знания уставов и наставлений, конкретных инструкций становится мало. Мы вырабатываем военное мышление, приучаем личный состав к инженерному подходу в решении нестандартных задач, что может поставить и ставит боевая обстановка. И такой уровень подготовки делается достоянием каждого ракетчика, каждого артиллериста, каждого представителя Вооруженных Сил.
Конечно, финал, вершина такого рода тренировок – действия в полевых условиях, условиях максимально приближенных к боевым…
– Суммируя нашу беседу, позвольте, Павел Николаевич, просить вас определить место и роль современной артиллерии и ракетного оружия в Вооруженных Силах.
– Если попытаться сделать это очень коротко, я бы сказал так: артиллерия и ракеты служат прекрасным щитом нашей замечательной страны, надежным щитом нашей великой Родины. У нас есть все, что необходимо, чтобы не допустить атомного пожара.
– И последний вопрос. Что бы вы хотели, Павел Николаевич, пожелать читателям журнала, который я здесь сегодня представляю?
– Молодые должны приобщаться к новейшим достижениям человеческой мысли, пробуждающим в людях любознательность, не дающим дремать выдумке… Преумножайте свои знания, не жалейте на это времени, растите свою любознательность, будьте всегда преданы новизне – в этом наша сила, наше будущее.
Интервью с маршалом артиллерии П.Н. Кулешовым вел Анатолий Маркуша
