Столичный музей «Огни Москвы», рассказывающий об истории освещения московских улиц, несколько лет назад придумал проект «Наши соседи», цель которого –восстановление и сохранение исторической памяти, которая жива до тех пор, пока живы её хранители – старожилы Москвы. Они охотно делятся с сотрудниками музея своими бесценными воспоминаниями. В преддверии юбилея Великой Победы сотрудники музея собрали уникальные материалы – воспоминаний москвичей, соседей музея по Армянскому переулку и других близлежащих улиц, о Великой Отечественной войне. Среди соседей музея оказалась и народная артистка СССР Вера Кузьминична Васильева, которая проживает в Гусятниковом переулке. Сегодня с разрешения директора музея Натальи Потаповой мы публикуем её уникальные воспоминания тех лет.
Начало войны
«На момент начала войны мне было 15 лет. Хорошо помню первый день войны. Складывалось ощущение, что дома никто не сидел. Все вышли на улицу и стояли около столбов с радиорепродукторами. И вот было объявлено о немецком нападении. Без объявления войны. Мы были потрясены, напуганы и в тоже время уверены в том, что скоро победим.
Потом всегда можно было заметить кучки людей, которые стояли у репродукторов и ждали новых сообщений. Но первое время все сообщения были только о том, что немцы продвигаются вперед. Мы говорили: «Как же так! Мы же такие сильные! Как же они могут побеждать нас?» Мы не могли себе это представить. Потом мы поняли, что Германия тоже к войне подготовилась, и их армия не слабее нашей.
Обо всех событиях объявляли по радио. Без него жить стало невозможно. Мы все время слушали, как идут дела на фронте, побеждают ли наши или отступают.
Когда объявляли: «Граждане, воздушная тревога! Граждане, воздушная тревога!», я брала маленькую подушечку, и бежала сначала на станцию метро Кировская, а потом это метро закрыли, и тогда я бежала на Красные ворота. И там, на перроне, мы клали свои подстилочки и сидели долго, иногда всю ночь. В пять утра объявляли — отменяется воздушная тревога. И тогда я шла домой».
Московская паника
Тяжелые поражения привели к возможному прорыву немецких войск и захвату Москвы. На этом фоне 15 октября было принято постановление об эвакуации столицы. Постановление предусматривало эвакуацию правительства и Сталина. По городу поползли слухи о сдаче Москвы немцам.
Утром 16 октября не открылось метро, так как велась подготовка к его уничтожению. Этот день стал единственным в истории днем, когда московское метро не работало.
Паника прекратилась на четвертый день, когда был издан приказ применять к трусам, паникерам, мародерам любые меры вплоть до расстрела. В эти дни многие жители Москвы покинули город. Но зачастую семьи разделялись. Кто-то отправлялся в эвакуацию, а кто-то оставался в Москве.
«Я хорошо помню 16 октября. Моя сестра работала в Управлении по снабжению горючим при Наркомате обороны. 16 октября их управление эвакуировали в Куйбышев. В этот день стояла плохая погода, шел дождь со снегом. А сам город весь «гудел». Казалось, будто все вертится. Кто-то что-то бросал, кто-то что-то сжигал. Кто-то наложил в детскую коляску какие-то вещи, которые считал нужным увезти.
Я провожала сестру, до вокзала их должен был довезти автобус. Когда раздалась команда «Немедленно садитесь в автобусы», мы с ней обнялись и попрощались.
Она уехала, а я шла домой, плача и крича от горя. Но меня не было слышно, потому что вся Москва будто стонала. Страшный день был».
Московский тыл
Тем людям, которые остались в Москве, пришлось столкнуться с различными трудностями военного времени, в том числе и с нехваткой продуктов питания.
Уже 17 июля 1941 года в Москве была введена карточная система. Отныне хлеб, муку, крупы, макароны, сахар, мясо, рыбу выдавали только по карточкам. С ноября были введены и карточки на овощи.
Если с поставками хлеба особых проблем не возникало, то за остальными продуктами с раннего утра выстраивались очереди. При этом стоять сутками в бесконечных очередях могли далеко не все жители столицы. Опоздать на работу было куда страшнее, чем остаться без сахара или крупы. Поэтому многие, отстояв очередь, с раннего утра уходили на работу, так и не дождавшись своей очереди. Осенью 1941 года в московских очередях распространился неписаный закон: кто во время тревоги убегает в бомбоубежище, того обратно в очередь не пускать. В пик немецких налетов, в октябре-ноябре 1941 года, это правило стоило жизней десяткам москвичей.
Вместе с отцом осталась в Москве и Вера Васильева.
«Когда началась война, моя старшая сестра закончила медицинский институт и ее отправили работать в Киргизию. Вторая моя сестра была эвакуирована в Куйбышев. А младшего брата с мамой отправили в деревню в Башкирии.
Я же осталась в Москве вместе с папой, так как его предприятие не эвакуировали.
Жить было нелегко. Особенно трудно было с едой. Поэтому я оставила дневную школу и поступила к папе на завод ученицей-фрезеровщицей. За работу я получала рабочую карточку. Иногда папа обменивал продукты, которые мы получали по карточке, на что-нибудь другое. Например, кусок мыла на картошку.
Однажды папа поехал по работе в Подмосковье и купил там гусенка в каком-то селе.
Он привез его и сказал: «Ну, Верочка, вот мы голодаем-голодаем, а я купил гусенка. Откормим его, зажарим и наедимся». И мы стали его кормить. Он жил у нас под столом. Папа отгородил его какими-то проволочками, чтобы он не бегал по квартире. Мы его очень полюбили.
Прошло месяца два. Гусенок вырос и стал жирным. И папа говорит: «Мы можем уже его съесть». Мы друг на друга посмотрели, и я говорю: «Не смогу». Папа говорит: «И я не смогу». «А что делать?»– с грустью спросила я. Папа ответил: «А ты знаешь, Верушка, я поеду в ту деревню, где я его купил, и поменяю на картошку. Он там будет жить, останется живой. А мы получим картошки».
Так папа и сделал. Мы были рады, что гусенка своего не убили, не съели, а отдали в ту деревню, где он родился».
День Победы
Начало мая 1945 года ознаменовалось ожиданием скорой победы в войне, длившейся долгие 4 года и унесшей так много жизней солдат и мирных жителей. Уже реяло Знамя Победы над куполом Рейхстага, последние армии и дивизии немцев либо складывали оружие, либо отчаянно сопротивлялись. Покончил с собой Гитлер. Наконец, 8 мая в 22 часа 43 минуты по берлинскому времени Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. В 2 часа 10 минут по московскому времени Юрий Левитан в эфире радио сообщил о подписании акта и победе в Великой Отечественной войне.
Несмотря на поздний час, эта новость быстро разлетелась по Москве. Уже к трем часам ночи улицы Москвы были заполнены людьми.
Они поздравляли друг друга, пели, танцевали и качали всех военнослужащих, которые встречались им на пути.
«9 мая 1945 года я помню очень четко. Первым делом я пошла на Чистые пруды. И кого бы мы там ни видели, особенно если хотя бы один военный появлялся, то вокруг него тут же собиралась куча людей, они целовали его, друг друга. Счастливы были необыкновенно. Иногда плакали от счастья. На любого человека в военной форме бросались, целовали и говорили: «Спасибо! Вы, герои! Вы молодцы!» Любые слова, какие только рождались у каждого человека. Это было невероятное счастье и абсолютное ощущение многомиллионной семьи».
Подготовила Наталия Лескова
